Он вывел машину из подземного гаража на парковую автостраду и направился к жилым районам, после чего свернул в сторону Колумбус-серкл, где мадам Неферт держала салон с безвкусной передней залой и несколькими комнатами, коих никто не видел, поскольку там, вероятно, хранилось оборудование для спиритических сеансов. О профессии хозяйки возвещал плакат на окне.

Поднявшись по ступеням, Карневан позвонил в звонок и вошел в салон. Свернул направо, протиснулся в приоткрытую дверь, после чего притворил ее и окинул взглядом задрапированные окна и торшеры по углам, заполнявшие комнату тусклым красноватым сиянием.

Ковер был сдвинут в сторону, на полу светились знаки, начерченные люминесцентным мелком. В центре пентаграммы стоял закопченный горшок. Больше ничего. Карневан с отвращением покачал головой: подобный реквизит способен впечатлить лишь самых легковерных гостей. Посетитель, однако, решил подыграть хозяйке салона и добраться до самых основ этого в высшей степени своеобразного рекламного трюка.

Отдернув занавеску, он увидел альков, где на жестком деревянном стуле сидела мадам Неферт. Она даже не потрудилась облачиться в маскарадные одежды. Красным мясистым лицом и свалявшимися волосами мадам Неферт напоминала уборщицу из комедии в стиле Бернарда Шоу. Свободный халат в цветочек был расстегнут, обнажая грязно-белую полоску объемистой груди.

Мадам Неферт, на чьей физиономии мерцал красный свет, взглянула на Карневана остекленевшими пустыми глазами:

– Призраки…

Казалось, она подавилась этим словом. В горле у нее заклокотало, все тело конвульсивно дернулось.

– Мадам Неферт, я хотел бы задать несколько вопросов, – сказал Карневан, сдержав улыбку.

Она не ответила. Наступила долгая тяжелая тишина. Через некоторое время Карневан осторожно двинулся к двери, но женщина не шевельнулась. Она играла свою роль на совесть.

Карневан оглянулся, увидел в закопченном горшке что-то белое и подступил ближе, желая понять, что ему демонстрируют. После чего громко рыгнул, сдержал сильнейший рвотный позыв и, прижав ко рту носовой платок, развернулся к мадам Неферт, но не нашел нужных слов. К нему вернулась ясность рассудка. Он сделал глубокий вдох, понимая, что созданное умелыми руками папье-маше едва не выбило его из эмоционального равновесия.

Тем временем мадам Неферт подалась вперед, прерывисто и сипло задышала, а Карневан почуял едва уловимый странный запах.

– Начали! – скомандовал кто-то.

Женщина неловко вскинула руку в непонятном жесте, и в тот же миг Карневан почувствовал, что в комнате есть кто-то еще. Развернувшись лицом к пентаграмме, он увидел, что в ее центре сидит съежившийся карлик. Сидит и рассматривает Карневана.

В тускло-красном свете Карневан видел лишь голову и лишенное формы тело под складками черного плаща. Похоже, карлик – или ребенок – сидел на корточках. При виде его головы Карневан обмер, поскольку она была не вполне человеческой. Поначалу Карневан решил, что смотрит на череп – узкое лицо, затянутое в бледную полупрозрачную кожу цвета отборной слоновой кости, совершенно безволосое, треугольное (вернее сказать, утонченно-клинообразное), без уродливо торчащих скул, столь мерзко выглядящих на человеческом черепе, да и глаза, скошенные под линию роста волос (будь у этого существа волосы), совершенно не походили на человеческие: то были мутные серо-зеленые камешки, испещренные переливчатыми искорками и подсвеченные красными торшерами.

Это было чрезвычайно красивое лицо, чистое и бесстрастное, будто идеально отполированная кость, но скрытого под плащом тела Карневан не рассмотрел.

Быть может, это странное лицо – всего лишь маска? Нет, Карневан знал: это не так. Всем телом он ощущал омерзение, охватывающее человека при встрече с чем-то ужасно неестественным. Такое чувство ни с чем не спутаешь.

Он машинально достал сигарету и закурил. Существо не двигалось, и Карневан вдруг понял, что стрелка компаса, приведшая его в эту комнату, исчезла.

К потолку струился сигаретный дым, а он, Джеральд Карневан, стоял в тускло-красной комнате. За спиной у него сидела мадам Неферт, псевдомедиум в предположительно профессиональном трансе, некое существо сгорбилось в центре пентаграммы, а всего лишь в квартале от салона находится Колумбус-серкл с его неугомонным движением и неоновыми огнями.

Неоновые огни… Реклама. В голове у Карневана что-то щелкнуло, и он вспомнил ключевой принцип: «Озадачь клиента». Сегодня, похоже, клиент – он сам, а прямой подход – сущий ад для продавцов, заранее продумавших тактику сбыта товаров и услуг. Поэтому Карневан, недолго думая, приблизился к неведомому существу.

Раскрылись мягкие, по-детски розовые губы. Исключительно спокойный голос приказал:

– Стой. Не входи в пентаграмму, Карневан. Ты все равно не сможешь этого сделать, но, не ровен час, спровоцируешь пожар.

– Ну все, магии как не бывало! – едва не рассмеялся Карневан. – Призраки должны говорить высокопарным языком, но никак не обычными фразами!

– Что ж, – изрекло неподвижное существо, – во-первых, можешь звать меня Азазель. И я не призрак. Скорее демон. Что до обычных фраз в частности и человеческого языка в целом… Попадая в ваш мир, я подстраиваюсь под его реалии. Или меня подстраивают. Здесь невозможно услышать мой родной язык. Я говорю на нем, но ты воспринимаешь его земной эквивалент. Это автоматическая корректировка с учетом твоих способностей.

– Ну ладно. – Карневан выпустил струйки дыма из ноздрей. – И что теперь?

– Ты, как вижу, настроен скептически, – продолжил все еще недвижимый Азазель. – Я мгновенно развеял бы твой скепсис, но не могу покинуть пентаграмму без твоей помощи. Занятое мной пространство существует в обоих мирах, твоем и моем. Между прочим, я действительно демон, Карневан, и хочу заключить с тобой сделку.

– Не удивлюсь, если вот-вот сработает фотовспышка. Если так, можешь нащелкать сколько угодно снимков – я не плачу шантажистам, – заявил Карневан, но мысленно добавил: «Если не считать любовницы».

– Нет, платишь. – И Азазель вкратце изложил историю отношений Карневана с Дианой Беллами.

– Хватит! – отрезал Карневан, чувствуя, что краснеет. – Значит, это все-таки шантаж?

– Позволь объяснить все с самого начала. На прошлой неделе я связался с тобой во время сеанса. Обитателям моего… измерения невероятно трудно установить контакт с человеческим существом, но в твоем случае я преуспел – и внедрил тебе в подсознание весьма привлекательные мысли.

– Какие именно?

– О радости и удовольствии, – сказал Азазель. – О смерти твоего старшего партнера. Об исчезновении Дианы Беллами. О богатстве, власти, триумфе. Ты втайне лелеял эти мысли, и между нами установилась связь, хотя недостаточно крепкая. Я не мог общаться с тобой по-настоящему, пока не подключил к делу мадам Неферт.

– Продолжай, – невозмутимо сказал Карневан. – Я прекрасно знаю, что она не медиум, а мошенница.

– Так и есть, – улыбнулся Азазель. – Но в ее жилах течет кельтская кровь. Чтобы играть на скрипке, нужен скрипач. Я сумел взять эту женщину под контроль и вынудил ее сделать приготовления, необходимые для